— Ты хочешь убедить нас, что...

— С какой стати я должен стремиться повредить вашему драгоценному мистеру Леонарду, если ты это имеешь в виду? — воскликнул я.

Охранник покачал головой.

— Это не пройдет, Хелм! Только что в вашей каюте твоя сообщница, пытаясь привести тебя в сознание, сказала, что ты собирался застрелить...

— Подслушивать? Фу, — теперь покачал головой я. — Но скажите мне, в вашей конторе вы что, каждому салаге всегда сообщаете о задаче группы? Наверное, хорошо так верить в людей. Дело в том, что мисс Борден не была поставлена в известность о конечной цели своего задания. Может быть, она думала, что заманивает кого-то в ловушку для уничтожения. Может быть, это помогло ей поверить, что она — член отважной команды агентов. Но на самом деле она просто на несколько часов убирала человека с дороги. Если бы она узнала это, она бы начала задавать себе вопросы, — может быть, даже вслух, — почему именно этому человеку надо помешать именно в это время? А мы не хотели, чтобы этот вопрос всплывал до тех пор, пока мы не сделаем дело.

— Тогда что ты делал на дереве со своей мощной винтовкой?

Я кисло взглянул на девушку рядом со мной и скривился.

— В нормальных условиях, если бы речь шла о подготовленной женщине-агенте, мы дали бы ей возможность самой спасаться, либо не спасаться — уж как получилось бы. Наши люди должны уметь сами позаботиться о себе. Если они не могут этого сделать, мы сожалеем об этом, и только. Но в данном случае нам пришлось использовать девушку, которая не является агентом. Просто она была самой лучшей имеющейся в нашем распоряжении приманкой. Никто не смог бы убедительнее продать товар вашему мистеру Леонарду. Но у нее не было подготовки, и она дочь босса. Поэтому я получил указание предпринять необходимые шаги, чтобы она благополучно улизнула. — Семейственность — вот как это называется. Я вообще-то не работаю телохранителем, но, черт возьми, приказ есть приказ. И мы бы выскочили, если бы она не испортила дело своим “лево руля”. Бог ты мой, нашла время показывать, какой она морской волк! Если бы она говорила по-человечески — вправо или влево, мы бы уже давно были на свободе!

— Но если ты не хотел убить мистера Леонарда, — это, задумчиво нахмурившись, заговорил сопровождающий Марты, — если вы не заманивали его, чтобы убить, то для чего все эти ухищрения?..

— Он здесь, не так ли? — сухо спросил я. — Он не направился на север заниматься своим делом, или я ошибаюсь? Он охотится за миражами в паршивых флоридских болотах, по крайней мере, он делал это всю прошлую ночь. А сейчас ваш шеф теряет время, перебирая бумаги, вместо того чтобы пораскинуть мозгами и найти ответ на вопрос, почему кто-то хотел максимально отдалить его от событий рано утром пятнадцатого июня. Должно быть, чертовски трудно работать на дурака. Я вам сочувствую, мальчики. Я вам действительно сочувствую. Человек, от которого я получаю приказы, возможно, не так фотогеничен. Но, по крайней мере, у него между ушей есть кое-что, кроме вырезок из газет, в которых говорится, какой он замечательный парень...

Я прикинул, что Леонард послал нас сюда, чтобы затем подобраться и послушать, о чем мы говорим. И оказался прав. Сейчас он появился в дверях каюты с видом сурового обвинителя.

— Что ж, — буркнул он. — Надеюсь, джентльмены, вы неплохо проводите время, сравнивая своих работодателей.

Оба охранника вскочили. Ближайший, который следил за Мартой, быстро возразил:

— Сэр, мы подумали, что лучше разрешить ему говорить. Он утверждает, что перед ним не стояла задача убивать вас.

— Я слышал, что он утверждает, — Леонард презрительно рассмеялся. — Что он еще может сказать, провалив задание? Я сталкивался с этим дылдой раньше. Послушать, так все его ошибки были заранее предусмотрены. — Он взглянул на меня. — Тебе придется выдумать что-нибудь получше, Хелм. Я думаю, что все это ты говоришь только для того, чтобы остаться в живых.

Он был абсолютно прав. Но что мне было делать в сложившихся обстоятельствах? Конечно, я говорил еще и для того, чтобы усыпить его бдительность и выполнить дело, ради которого был сюда послан.

Я равнодушно пожал плечами.

— Как вам больше нравится, мистер Леонард. Я замечательный лгун. Если факты вас не устраивают, я могу сварганить что-нибудь действительно фантастическое.

Он поколебался, потом беззаботно сказал:

— О нет, не надо больше напрягать воображение. Давай придерживаться твоей нынешней сказки, по крайней мере пока. Но давай сделаем ее немного более правдоподобной, Хелм, скажи мне, зачем тебе нужны были эти хлопоты — тебе, твоему кровожадному работодателю, всем его лакеям и сообщникам, не говоря уже об этой милой маленькой актрисе, его дочери? Чтобы устроить мне изощренную ловушку? Но ведь вы великодушно собирались сохранить мне жизнь?

— Я уже говорил вам, — ответил я, примешивая маленькую толику правдоподобной лжи к большому количеству правды — или к тому, что, по моему предположению, было правдой. — Это была не ловушка. По многим причинам вас во что бы то ни стало надо было выманить из Вашингтона на день или два, мистер Леонард. И удержать от общения с вашими ключевыми фигурами. Мой шеф, когда ушел в подполье, конечно, знал, что вы не спускаете глаз с его дочери, надеясь выйти на него. И он сделал так, что она взяла вас на охоту за дикими гусями в захолустье Флориды. И это дало ему возможность без помех продолжать свое дело на севере. — Леонард попробовал перебить, но я, не останавливаясь, продолжал: — Почему мы должны вас убивать, Леонард? С вами все кончено. Но даже лишившийся доверия шеф разведки может вызвать много пересудов, если его найдут с дыркой от пули. Я думаю, моего шефа устроил бы ваш уход от общественной жизни — конечно, в случае, если вы отпустите невредимыми мисс Борден и меня.

Они ухмылялись. Как комик я имел большой успех.

— О, этот великий и могучий Артур Борден, — игриво сказал Леонард. — Ты уверен, что ему ничего не нужно, кроме моего ухода в отставку и вас, целых и невредимых?

— У меня не было возможности проконсультироваться с ним о деталях, сэр, но я чувствую, что он намерен быть великодушным. Конечно, вы не будете занимать никаких государственных должностей, но по крайней мере вы будете живы. — Я выдал эту ложь довольно убедительно, с чем себя и поздравил. Потом продолжил: — Это ваш последний шанс, мистер Леонард, при условии, что я окажусь прав и шеф захочет вам его дать. Это уже второй раз, когда вы причиняете нам неудобства. Большинству не удается сделать это больше одного раза. Поэтому, если вы сейчас освободите нас и вернете нам лодку…

Леонард слегка кивнул. Мой охранник достал свой игрушечный “смит-вессон” и, огрев меня по голове, свалил на край дивана. Это показывало, насколько он разбирается в револьверах, раз использует свой как дубинку. Полуоглушенный, я почувствовал, как кровь течет у меня по щеке. Леонард шагнул вперед и встал надо мной.

— Твое большое несчастье в том, Хелм, что тебе частенько сходил с рук самонадеянный блеф и ты решил попробовать его на мне. Я не хотел бы разочаровывать тебя, мой дорогой, но на этот раз номер не пройдет... В чем дело, Бостром?

Ударивший меня человек сказал:

— Разве вы не слышите, сэр? Это моторная лодка. Вероятно, возвращается Джернеган.

— О... Леонард пристально посмотрел на меня, но звук мотора быстро приближался. Он протиснулся между мной и охранником — не лучший способ, хотя мои руки и были связаны, — и распахнул стеклянную дверь, которая вела на палубу. Появилась желтая моторка. Молодой человек в шапочке для парусного спорта, очевидно, Джернеган, был за штурвалом. Седая женщина в голубом платье в цветочек занимала сиденье рядом. Когда они причалили, Леонард поспешил помочь пассажирке подняться на палубу. Джернеган, привязав лодку, вскарабкался следом.

— Приятно видеть вас здесь, миссис Лав, — услышал я голос Леонарда. — Получив ваше чрезвычайное послание, я тут же послал лодку, но хотелось, чтобы вы объяснили...